Heritage - Hästens through the centuries | Hästens

Рождество 1839 года было печальным для девятилетнего Пера Адольфа и шести других детей в маленьком семейном доме Янсонов, живших неподалеку от Эребру. Их отец, Йохан Янсон, только что сообщил домочадцам, что их мать скончалась, не выдержав тяжких условий жизни того времени. В начале XIX века в Швеции царила бедность. Треть населения эмигрировала в США в поисках лучшей доли. Но отец Пера Адольфа остался на родине, чтобы растить и воспитывать своих детей, и всегда объяснял им, как важно уметь быть и хорошим мастером, и ловким торговцем:

«Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ ЛУЧШЕ МЕНЯ. ЧТОБЫ ВЫУЧИЛИСЬ И ВЫБРАЛИ СЕБЕ ПРОФЕССИЮ, КОТОРАЯ БУДЕТ ДАВАТЬ ЛЮДЯМ ТО, ЧТО ИМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖНО. НО, РАБОТАЯ, НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ЗАБОТИТЬСЯ О ТЕХ, КТО ВАМ ДОРОГ».

Пер Адольф был весьма амбициозным молодым человеком. Он выбрал для себя ремесло седельного мастера. Этому решению было суждено изменить не только его жизнь, но и жизнь его потомков на несколько поколений вперед. В 18 лет Пер Адольф пошел в подмастерья к седельщику. Их мастерская изготавливала седла и сбрую превосходного качества из лучшей шведской кожи.

Четыре года спустя, 22 марта 1852 года, он получил диплом мастера из рук короля Швеции. Кроме конской сбруи, седельщики того времени также делали матрасы из конского волоса и самые различные изделия из кожи повседневного назначения. Самые опытные мастера умели работать качественно и быстро, во всем стремясь к совершенству.

Пер Адольф гордился тем, что исполнил свою мечту и порадовал отца. Вскоре он женился на своей возлюбленной Элизабет Карлотте Каролине Альмблад. Через некоторое время пара переехала в небольшую коммуну Хед рядом с городом Кёпинг (местные жители произносят «Шёпинг»). У них было трое детей: Адольф Фредерик, Ида Элизабет и Пер Туре. Оба сына пошли по стопам отца и стали седельщиками. Адольф Фредерик позднее оставил ремесло и посвятил себя политике — он шел впереди своего времени, активно и страстно отстаивая вопросы равенства мужчин и женщин.

Пер Туре позаботился о том, чтобы семейные традиции продолжались. В 1885 году он принял управление седельным бизнесом. К тому времени семейство уже крепко стояло на ногах, неизменно следуя заветам деда, который велел всегда стараться стать лучше и беречь своих близких.
Пер Туре, воспитанный в том же духе, что и его отец, не хуже него умел подстраиваться под перемены своего времени и, когда накануне Мировой в Швеции появились первые автомобили, принял мудрое решение сделать ставку на производство матрасов, сидений и подушек.

Пер Туре и его сын Давид Янсон продолжили расширять семейное производство. Однако Янсон понимал, что появление автомобилей в корне изменит сферу транспорта, и в 1917 году решил полностью сосредоточиться на производстве кроватей. Накануне дня летнего солнцестояния Пол Янсон, кузен владельца, нарисовал первый логотип компании Hästens.

Изображение лошади стало неотъемлемой частью корпоративного стиля, как дань мастерству седельщиков, благодаря которым компания появилась на свет. В тот же год случились перебои в поставках качественных материалов. Натуральный конский волос, всегда служивший основным наполнителем матрасов, стало сложно найти в том качестве и в тех количествах, которые требовались для производства кроватей. Собранное сырье нужно было тщательно перебирать, промывать, кипятить, скручивать, очищать, чтобы добиться нужных качеств. Янсон и его отец решили эту проблему, построив свой собственный завод для обработки конского волоса, и тем самым сумели сохранить качество продукции Hästens на высоком уровне.

Давид Янсон вспоминает: «Мой отец был мастером старой закалки — слова «качество» и «труд» были для него почти священны. Такое отношение к делу сказывалось не только на мне, но и на всех, кто работал в компании. Мы выпускали только такие изделия, которые вызывали уважение у окружающих. Этому принципу мы следовали всегда. В те времена условия работы у седельщиков были далеки от идеальных, и улучшений не предвиделось. Даже наоборот. Но мы пытались придумать, как расширить наш ассортимент и как превратиться из маленькой мастерской в компанию более солидных размеров. Тогда в ней работали я, мой отец и еще пара мастеров. Мы понимали, что нужно как-то преодолеть ограничения, связанные с чисто ручным трудом, и постепенно начинать применять промышленные методы производства. Вот это и навело нас на мысль построить завод по обработке конского волоса. Наверное, это было то, что называют озарением. В 1917 году, когда построили завод, мне было двадцать пять. Понятно, что время было не самое подходящее для рисковых вложений: Мировая война, нехватка сырья, подходящую технику нигде не найти. К тому же вскоре отец серьезно заболел. Казалось, все потеряно, но мы, жители Вестманланда, — люди сильные и упорные. Возможно, одна только гордость не дала нам тогда склонить голову».

Три года спустя после того, как было принято решение сосредоточиться на производстве кроватей и открыть свой завод по обработке конского волоса, компания Hästens поставляла 20 тонн качественного сырья, и этого вполне хватало, чтобы удовлетворить текущий спрос. Мастера-седельщики делали все возможное, чтобы обеспечить высочайшее качество продукции. Стремление к совершенству заставляло их превосходить существующие требования и устанавливать собственные стандарты. Они путешествовали по миру в поисках лучших материалов. Побывали даже в Египте, где можно было купить самый лучший конский волос. С тех пор в Кёпинг стали поставлять конский волос от великолепных арабских лошадей. Здесь его мыли и выполаскивали в чистых водах реки, текущей рядом с заводом.

Со временем Хед стал тесен для растущего семейного бизнеса, и в 1924 году Янсон решил перебраться в Стокгольм. В столице было больше покупателей, и Hästens уже тогда успешно торговала своими товарами в магазине Nordiska Kompaniet в центре города. Для завода даже подыскали место в Сундбюберге, на окраине Стокгольма, однако внезапный роман внес свои коррективы, и производство Hästens вновь вернулось в Кёпинг. Юная Астрид покорила сердце Давида Янсона. Год спустя у них родилась дочка Сольвейг. И с тех пор компания Hästens уже не покидала своего прежнего места.

В 1926 году Янсон начал делать подушки из лучшего пуха и пера —в дополнение к кроватям.

В 30-х годах культура сна заметно изменилась. Если до этого многие проводили ночь на диванах, то теперь все чаще люди отводили для сна отдельные комнаты и покупали хорошие кровати. 13 января 1935 года логотип Hästens был зарегистрирован в Швеции как товарный знак. Таковым он остается и по сегодняшний день.

В середине 40-х годов XX века стало ясно, что компания выросла и нужно планировать новое расширение. Ясону хотелось не просто добавить помещений, а построить завод своей мечты. В конце 40-х он обратился к Ральфу Эрскину, которого тогда еще мало кто знал. Янсону нравился стиль архитектора, и в результате появилось здание, меньше всего напоминавшее привычные заводские кварталы. Его окрестили «Тиволи» — уникальный дизайн, элегантные линии и воздушные арки стали образцом для подражания для многих архитекторов Швеции.

В качестве обещания качества и долговечности Янсон ввел 25-летнюю гарантию на все свои кровати. Он ставил перед собой цель сделать так, чтобы через 25 лет службы матрасы были такими же комфортными, как в первый день использования, а возможно даже становились бы с годами только лучше.

В 1952 году, когда компания Hästens праздновала столетие производства кроватей, король Густав VI Адольф назначил ее поставщиком королевского двора. На следующий год он посетил завод в Кёпинге и официально подтвердил качество продукции. В том же году компания Swedish America Line закупила кровати Hästens для круизного лайнера M/S Gripsholm. Слава о качестве продукции Hästens стала распространяться по всему миру.

Сольвейг, дочь Давида Янсона, в середине XX века много лет была финансовым директором компании. В 1963 году она взяла на себя руководство бизнесом вместе с мужем, Джеком Рюде, и младшими сестрами — Этель и Ивонн. Бизнес стабильно расширялся в разных направлениях. Компания производила мебель, сидения и подушки.

Джек Рюде, хорошо разбиравшийся в искусстве и дизайне, решил, что было бы здорово создать узнаваемый узор, который стал бы символом их бренда. В 1978 году он придумал сине-белую клетку. Первые изделия в таком исполнении были представлены на мебельной выставке в Швеции. Броский дизайн моментально подвергся критике со стороны шведской прессы. Hästens Blue Check выделялся на фоне коричневых, зеленых и рыжих оттенков, бывших в моде в 1970-х, и был совершенно не похож ни на какие другие расцветки, использовавшиеся в производстве кроватей. Время, однако, расставило все по своим местам. Джек Рюде бросил вызов традициям и в конечном итоге смог сломать стереотипы.

В 1988 году, десять лет спустя после появления синей клетки, к руководству компанией пришел Ян Рюде. На судьбу его отношений с компанией, как и у его деда, в некоторой степени повлияли романтические отношения: Ян встретил самую прекрасную девушку в своей жизни — Анне-Ли из города Кёпинг. До этого Ян Рюде думал сделать карьеру в Техническом Университете Линкёпинга, где он преподавал студентам экономику и готовился получить докторскую степень, но решил оставить университетскую жизнь и вернуться домой, чтобы руководить работой Hästens и завести свою семью.

Сейчас один из четырех сыновей Яна и Анне-Ли уже участвует в семейном бизнесе. За время руководства Яна компания усилила свое внимание к развитию ключевого направления бизнеса, и мировой спрос на клетчатые кровати из натуральных материалов существенно вырос.

В 1995 году король Карл XVI Густаф во второй раз назначил компанию Hästens поставщиком королевского двора.

Спрос на продукцию Hästens продолжил расти, и в 1998 году было принято решение расширить производственные площади. И вот, через 50 лет после строительства первого сказочного завода в начале своей карьеры, теперь уже хорошо известный архитектор Ральф Эрскин взялся за увеличение здания.

Ян с честью хранит старые традиции мастеров-седельщиков. Сегодня, в XXI веке, маленькая семейная мастерская превратилась в международную компанию, которая представлена в 45 странах Европы, Азии и Америки. Ее кровати, как и прежде, производятся вручную, из тех же самых натуральных материалов и с тем же самым стремлением к совершенству, с которым Пер Адольф делал первую мебель 160 лет назад.